"Это сочинение в каком-то смысле можно считать продолжением "Писем Рахманинова", написанных под впечатлением от посещения могилы Рахманинова. Отправной точкой для нового фортепианного цикла стало впечатление не менее сильное, и тоже в Америке, и тоже связанное с Россией: Ново-Дивеевский монастырь и кладбище. Это русский православный монастырь, а на кладбище похоронены в основном те, кто покинул Россию после переворота 1917 года, и их семьи – в общей сложности около 7 тысяч человек.
Но если идея "Писем Рах
"Между частями фортепианного цикла я буду читать отрывки из писем Наталии Александровны Янсон (1895 – 1988). После смерти мужа, Михаила Алексеевича Янсона (1887 – 1953), биолога, педагога, религиозного писателя и общественного деятеля, Наталия Александровна постриглась в монахини под именем матери Серафимы. В последние годы своей жизни была игуменией Ново-Дивеевской обители.
А теперь – о том, откуда взялись эти письма."
(с) АБ
5 августа 2016 года я написал пост в Фейсбуке:
Вчера мы были в Ново-Дивеевском монастыре. Это в 30 км от Нью-Йорка. Там находится совершенно невероятная икона прп. Серафима Саровского, которая была написана при его жизни. Перед этой иконой молилась царская семья. И еще там есть кладбище, где похоронены тысячи людей, уехавших из России после переворота 1917 года. Тысячи православных крестов. Дворянские фамилии (все эти люди были бы просто убиты большевиками "за происхождение"). И не дворянские. Русские, ук
"И – в одном из комментариев под этим постом я читаю: "Моя прабабушка была игуменией этого монастыря". Это пишет девушка по имени Наталия Янсон. Я не знаю ее лично. Я знаю только то, что ничего случайного не бывает. И вот, после этого я начал сочинять музыку, и в какой-то момент понял, что я должен написать Наталии и спросить, не сохранились ли письма ее прабабушки. Написал. Она тут же ответила. Я стал общаться с ней и с ее отцом, Михаилом Янсоном – "ленинградскими петербуржцами" (как они сами себя называю
"В 1921 году семья Янсон переехала из Петербурга в Таллинн, где они и жили до начала войны, на лето выезжая в Финляндию. Сохранилась анкета, в которой Михаил Алексеевич пишет: "Мое звание – профессор ботаники. Наталия Александровна – дипломированная сестра милосердия. Ни в каких политических партиях оба мы не состояли". Михаил Алексеевичв молодости увлекался теософией, а в 30-е годы обратился к святоотеческой традиции. Начиная с 1931 года вся семья каждое лето посещала Валаам. Михаил Янсон написал книги «В
"Война с Финляндией и присоединение Эстонии к СССР положили конец поездкам на Валаам, а Великая Отечественная разлучила членов этой семьи на десятилетия. Сын, призванный в армию, оказался в глубине России, охваченной войной, а родители – среди тех, кто был вывезен в Германию с оккупированных территорий в качестве рабочей силы . Окончание войны они встретили, находясь в разных странах и ничего не зная друг о друге.
Трудные послевоенные годы в мюнхенской русской общине завершились вынужденным переездом в США
"Связь между сыном и родителями была постепенно и с большим трудом налажена благодаря содействию Валаамских монахов (в частности, старца Луки). Однако связь эта была в духе времени: он – "здесь", а они – "там", и нельзя даже писать друг другу письма, потому что любой контакт с родственниками-эмигрантами немедленно привел бы к аресту."
(с) АБ
"В 1953 году Михаил Алексеевич умер, после чего Наталия Александровна приняла монашество. Ее прямая переписка с сыном стала возможной только во второй половине 50-х, после разоблачения культа личности Сталина. И только в 1970 году Олегу дали разрешение (!) навестить мать в Америке. Это была их первая встреча после двадцати девяти лет разлуки.
Первая и, увы, последняя."
(с) АБ
"История матери и сына, оказавшихся по разные стороны железного занавеса. И – история любви в самом высшем, пожалуй, смысле этого слова. Подобно тому, как в XIX веке жены декабристов, расставшись с дворянскими титулами и со всеми атрибутами привычной жизни, поехали с мужьями в ссылку, в XX веке русская женщина становится монахиней, не считая возможным продолжать мирскую жизнь после смерти любимого человека, и вся ее жизнь превращается в молитву. И в этом, вопреки законам прагматичного мира, проявляется нас
"Музыка не служит иллюстрацией к этим письмам. Она существует как бы параллельно, как размышление о том, что пословица "там хорошо, где нас нет" – это не только про дальние страны и про расстояние. Это про время. Оно уходит навсегда, а потом возвращается, чтобы показать нам то, что уже было, но только в другой форме и в другом ракурсе. Любовь и молитва как неразрывное целое, как стержень всей жизни, как опора и ориентир, как состояние сознания, для которого не является препятствием ни время, ни расстояние,
Здесь я говорю о том, что "Это история не только нашей семьи.
Это история всей нашей страны."
Благодарность.